СВЕТ ДЛЯ ПАШКИ.

Стук дождя по окну будил странное, почти зловещее чувство — как будто тёмные тучи не только над городом, но и над душой. Пашка сидел на своём узком, холодном подоконнике, глядя на серый двор детского дома. Ему было девять лет, и почти всё, что он помнил, было связано с этими холодными стенами. Он знал, что однажды жил с мамой, но воспоминания о ней были смутными — как солнечный свет, который прячется за облаками.

В этот вечер было особенно тоскливо. Воспитатели заняты, дети смотрят телевизор или спорят о мелочах. А Пашка один. Всегда один. Он привык к одиночеству и научился прятать от других свои мысли и чувства — так безопаснее. Никто не мог ранить тебя, если ты не показываешь, что у тебя что-то болит.

Но сегодня ему было особенно тяжело на сердце. Он не знал почему, но душа просила тепла. Какого-то света, которого здесь никогда не было. Это было странное ощущение, словно не хватает чего-то очень важного, но что именно — он не понимал.

— Паша, ты что тут сидишь один? — раздался тихий голос.

Пашка вздрогнул. На пороге комнаты стоял отец Алексей, священник, который иногда приходил в детский дом. Павел видел его несколько раз: высокий, худой, с серьёзными, но добрыми глазами. Детям он нравился, хотя многие к нему относились настороженно — они боялись открывать душу, особенно кому-то в чёрном одеянии.

— Ничего, просто смотрю, — ответил Пашка, отводя взгляд. Он не знал, как разговаривать с таким человеком. Что говорить, о чём молчать?

Отец Алексей подошёл ближе и присел рядом.

— Хочешь, расскажу тебе одну историю? — спросил он, поглядывая на мальчика.

Пашка пожал плечами, но не стал возражать. Ему стало интересно, о чём этот человек хочет говорить с ним, с никому не нужным мальчишкой.

— Знаешь, когда-то, много лет назад, жил один мальчик. Он, как и ты, был здесь, в детском доме. Звали его Андрей. Он тоже думал, что никому не нужен, и часто сидел вот так же, один. Однажды он встретил меня, и мы с ним подружились. Он был хорошим мальчиком, но однажды пришла беда: он заболел. Очень сильно. Лечили его долго, но… не помогло. Он ушёл к Богу. — Отец Алексей замолчал на мгновение, видимо, вспоминая того Андрея.

— И что? — Павел смотрел в окно, пытаясь не смотреть на священника. Его захватила эта история, но он старался не показывать этого.

— Когда Андрей уже не мог ходить, он сказал мне: «Отец Алексей, мне не страшно. Я знаю, что Бог меня любит». Эти слова изменили меня навсегда. Андрей нашёл в своём сердце что-то, что помогает и взрослым, и детям, когда тяжело. Это — вера в то, что ты не одинок. Что даже если весь мир отвернётся, Бог никогда тебя не бросит.

Пашка сжал кулаки. Он никогда не думал о Боге. Почему Бог не помог ему? Почему он остался здесь, один, без мамы, без дома? Слёзы подступили к глазам, но он упрямо сдерживал их.

Отец Алексей посмотрел на мальчика внимательно.

— Паша, тебе, наверное, больно и тяжело, правда? — спросил он тихо, как будто читая мысли Пашки.

— Никому я не нужен, — вдруг вырвалось у мальчика. — Даже Богу…

— Это не так, Павел. Знаешь, Иисус говорил, что Он с нами всегда, даже если кажется, что вокруг темно. Иногда мы не видим света, потому что закрыли глаза. Но если попробовать открыть сердце, ты почувствуешь, что ты не одинок. Бог здесь, Он рядом, с каждым из нас.

— А как понять, что Он есть? — Пашка наконец посмотрел на отца Алексея.

— Это трудно объяснить словами, — ответил священник. — Но можно попробовать почувствовать. Когда тебе тяжело, просто поговори с Ним. Скажи всё, что у тебя на душе. Не нужно сложных молитв, просто расскажи, как другу. И иногда, когда станет совсем трудно, ты почувствуешь тепло, которое нельзя объяснить.

Пашка молчал. Внутри него боролись гнев и что-то новое, едва уловимое. Он никогда не думал о том, чтобы с кем-то делиться своими мыслями. Он привык быть закрытым.

— Я оставлю тебе одну маленькую вещь, — сказал отец Алексей, доставая из кармана маленький деревянный крестик. — Этот крестик когда-то носил Андрей. Он хотел, чтобы его передали тому, кто особенно нуждается в Божьей помощи. Теперь он твой. Если станет совсем тяжело, вспомни о нём и помолись. Бог услышит.

Священник положил крестик на подоконник и вышел, оставив Пашку наедине со своими мыслями.

Прошло несколько дней. Павел продолжал ходить по детскому дому, жить своей обычной жизнью, но внутри него что-то изменилось. Он всё чаще вспоминал слова отца Алексея, вертел в руках крестик и думал: «А может, правда, Бог есть? И может, Он не забыл про меня?»

Однажды ночью, когда все уже спали, Пашка снова почувствовал ту знакомую тяжесть в душе. Он сел на кровать, крепко сжал крестик и тихо, почти шёпотом, произнёс:

— Боже, если Ты есть, пожалуйста, помоги мне. Я не знаю, что делать…

Ему стало немного легче. Тепло, о котором говорил отец Алексей, не пришло сразу, но в этот момент Паша почувствовал, что кто-то действительно слушает. Впервые за долгое время ему стало не так одиноко.

И с этой маленькой искоркой надежды он заснул, держа крестик в руке.

На следующий день Пашка ждал отца Алексея. Когда священник пришёл, мальчик встретил его уже не с отвращением или злостью, а с робкой улыбкой.

— Отец Алексей, — сказал он тихо, — спасибо за крестик. Я помолился вчера…

— И как ты себя чувствуешь? — спросил священник с доброй улыбкой.

— Не знаю… Но кажется, мне стало немного легче. Ты прав, я почувствовал, что кто-то рядом.

— Вот и хорошо, Паша. Бог всегда рядом, нужно только открыться Ему.

Пашка не знал, что будет дальше. Он всё ещё боялся будущего и одиночества, но теперь у него был маленький свет в душе — и крестик, который напоминал, что он не один.

(с) Святослав Моисеенко