ЗАЩИТИМ РОДНУЮ РЕЧЬ

Не только для людей русских, но и всех тех, кто язык государства нашего считает родным, обидно и горько сознавать, что усилиями невежественных и разнузданных средств массовой информации наша речь оказалась в большой беде. Усвоив откровенно циничный лозунг: разложив язык, разложим русскую культуру и само общество, наши недруги усиленно засоряют его иностранным синтетическим мусором, пошлыми новоделами, грязной и убогой похабщиной. И упорно закладывают эту зараженную пульпу в сознание всех, кто вольно или невольно прикладывается к этим ядовитым источникам.
Но надежда сохранить, очистить от скверны наш великий и прекрасный язык все еще остается. Залогом тому – сохранившийся в нашем народе древний, переданный нам с кровью предков и многократно испытанный инстинкт самосохранения. В опаснейших передрягах истории не удалось врагам нас ни «отатаромонголить», ни «ошведить», «офранцузить» или «онемечить». Авось не удастся и «обамериканить!» Впрочем, не гоже нам полагаться на этот пресловутый «авось». Чтобы отбить очередное нашествие на нашу культуру и саму жизнь – на этот раз наиболее подготовленное и опасное – нам нужно наконец крепко взяться за ум. Понять, что живем мы не в приживальщиках у кого-либо, а на своей собственной родной Русской земле. Кому как не нам защищать от нападок наш язык, нашу историю и культуру? И вернуть себе чуть было не утраченное нами чувство хозяина в собственном доме.
Сим победиши!
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!» И.С. Тургенев
«Карл пятый, римский император, говаривал, что ишпанским языком с Богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятельми, италиянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того, богатство и сильную в выражениях краткость греческого и латинского языка». Ломоносов о русском языке
О грехе сквернословия: «Никакое слово гнилое да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере…» Еф.4.29

О матерном слове: Выписано из книги: «Золотая струя». Лава 2-я.
Не подобает, братие, православным христианам матерью ругатися во брани, понеже есть Мати Божия. Пресвятая Дева Мария роди Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, юже познахом Госпожу заступницу и молебницу нашу, всякому человеку в скорбех покровительницу и спасение душам нашим. Поучение святаго Иоанна Златоустаго

Поговорки русского народа
Доброе слово лечит…
Слово свято – что сказал, за то и держись.
Не спеши языком, да не ленись делом.
Бог дал два уха, а один язык.
Найти общий язык.
Мал язык, да всем ведает.
Язык хорошо подвешен.
Помнить добрым словом.
Не лезть за словом в карман.
Быть господином своего слова.
Не бросать слов на ветер.
Язык языку ответ дает, а голова смекает.
Помянуть добрым словом.
Голова – с поклоном, язык – с приговором.
Язык голову кормит.
Одет просто, а на язык речей по сто.
Правда тяжелей золота, а в воде не тонет.
Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

А злое слово калечит…
Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.
Бросаться словами.
Ловить на слове.
Дать волю языку.
Ломать язык.
Язык без костей.
Держать язык за зубами.
Язык поточить.
Не верь чужим речам, а верь своим очам.
Стояли возле бани, а сказали – возле Вани.
У клеветника не язык, а жало.
Злые языки сильнее пистолета.
Брехать – не цепом махать.
Людей хулит, а сам лыком шит.
Врет и глазом не моргнет.
Врет, как сивая кобыла.
Не любо – не слушай.

Сеятели и хранители
Русский – один из богатейших языков мира, если только не самый богатый. Во всяком случае, люди, корифеи не только нашей, но и мировой культуры, свободно владевшие многими иностранными языками и имевшие возможности сравнивать, всегда выделяли высочайшие достоинства русского языка. Вспомним не часто цитируемое высказывание на этот счет Н.В. Гоголя: «Как несметное множество церквей, монастырей с куполами, главами, крестами, рассыпано на святой, благочестивой Руси, так несметное множество племен, поколений, народов толпится, пестреет и мечется по лицу земли. И всякий народ, носящий в себе залог сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров Бога, своеобразно отличился каждым своим собственным словом, которым, выражая какой ни есть предмет, отражает в выраженье его часть собственного своего характера. Сердцеведением и мудрым познаньем жизни отзовется слово британца; легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое не всякому доступное, умно-худощавое слово немец; но нет слова, которое бы так замашисто, бойко так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово».
Наш особый нравственный строй, покладистость и терпимость, скромность и совестливость, столь ярко отразившиеся в языке нашем, часто приводили в недоумение многие племена, которые склонны были считать нас загадочными, недотепистыми – хоть голыми руками бери. И тогда пращурам нашим приходилось менять орало на меч, чтобы вразумить неразумных. Обратили внимание? – русскому никогда не было свойственно хвастовство (за это Василия Буслаева осудили сказители). «…И слышно было до рассвета, как ликовал француз. Но тих был наш бивак открытый» – все точно у Лермонтова: перед боем русские не были ни крикливы и ни хвастливы. И марши нашвоенные всегда, в отличие от западных, не бравурно-заливистые, а полные скрытой отваги и грусти. Одно «Прощание славянки» чего стоит! И все это ясно отражалось в языке нашем – русский мужик, берясь за какое-нибудь крупное дело, сначала задумчиво чесал в затылке, потом как-то неуверенно вроде изрекал: «Ну что ж, попробуем…» И создавал чудо!
Если язык как речевое средство творит в своих недрах народ, то совершенствуют это средство, шлифуют, оформляют в литературный язык отдельные, выдающиеся представители этого народа, люди особо чуткие в отношении слова, т.е. писатели. Нам повезло: язык русский сложили в замечательную лингвистическую симфонию подлинные гиганты: Тредиаковский, Ломоносов, Державин, Жуковский, Пушкин, Грибоедов, Гоголь, Лермонтов, Гончаров, Тургенев, Некрасов, Лесков, Аксаков, Достоевский, Толстой, Островский, Чехов, Горький, Есенин, Бунин…
И как повелось издревле, хранителем, пестователем нашей культуры и языка по прежнему выступает Русская Православная Церковь. Еще в стародавние времена русские Несторы, Ипатии, Пимены (несмотря на собирательность имен писать их хочется с большой буквы) несли нам, потомкам, Слово Божье и человеческое, рассказывая о лихолетьях, то и дело потрясавших Русскую землю, о силе духа, которую проявляли в борьбе со злом русские подвижники и воители. Как понять, то ли монахи-просветители, то ли воины, сменившие меч на перо, а возможно, подобно Осляби и Пересвету, соединившие в себе то и другое, оставили нам прекрасные памятники письменности – «Повесть временных лет», «Слово о законе и благодати», «Слово о полку Игореве», «Житие Александра Невского» и множество другой духовно-светской литературы, язык которой обогатили затем новым и свежим словом Симеон Полоцкий, выдающийся религиозный философ и писатель Алексей Хомяков…
Как тут не вспомнить о том, что завещал нам выдающийся Глинский старец, богослов-просветитель, великий учитель христианской нравственности схиархимандрит Иоанн (Маслов): «Мы должны постоянно следить за собой, за своими мыслями, делами и пожеланиями и всячески избегать того, что оскорбляет Бога и удаляет Его из нашего сердца… Особенно дорожите словом… Слово праздное, вышедшее из уст человека, уже не возвращается к нему. Оно идет по умам, по устам многих людей и производит неисчислимое множество дурных мыслей, чувств и поступков. Необдуманное злое слово приносит много скорбей и страданий нашим ближним. Вот почему еще надо быть так внимательным к словам». (Н.В. Маслов. Православное учение о спасении по трудам Глинских старцев).
Остановить бесовщину!
Выше мы уже отмечали, что язык русский – не застывшая форма. Он гибок, подвижен, чутко реагирует на все события жизни во всех ее нравственных и социально-политических ипостасях. Многие процессы в нем происходят стихийно и не поддаются ничьему контролю. В язык приходят слова новые, ранее не употреблявшиеся. И в этом как раз и кроется сегодня его повышенная уязвимость, обусловленная возможностью воздействия на него – с намерениями недобрыми – широкого фронта невежественных, чуждых русской культуре российских средств массовой информации, которые, особенно телевидение, вполне в состоянии завалить наш самый богатый в мире язык грудами чужеродного словесного мусора, опошлить традиционную культуру русской литературной речи, не допускающей публичного сквернословия, похабщины, смакования всякого рода псевдолитературной пошлятины. Тем более, что желающих перейти с прекрасного русского языка на язык «тамбу-ламбу», увы, находится предостаточно. В данном случае русофобы цель выбрали точно: разрушать культуру народа начинать следует с его языка. Из эфира и прессы контейнерами сваливаются нелепые «приколы» и «отпады», «дико круто» и «дико классно», неандертальские призывы «оттянуться» чем-то «продвинутым»… Об этих «речениях», находящихся, разумеется, за пределами языка нашего, не стоило было б и упоминать (назвать все это «птичьим языком» значит оскорбить птиц), если бы они не создавали «легкость необыкновенную» в отношении русского языка вообще. Бойцы «литературного фронта», даже возмущающиеся всей этой беспардонностью, невольно закрывают глаза на кривляния в эфире картавых ведущих, на пошловатый язык многих демократических газет, теряют чуткость к слову, желание хотя бы с точки зрения чисто языковой цензурировать льющуюся из СМИ якобы русскую речь. Все это ведет к деградации языка. Прежде всего из-за настырного втискивания в него бесцветных американизмов. Лексика СМИ уже давно перегрузилась холдингами и мониторингами, консалтингами и консенсусами, шоу и ноу-хау, спонсорами и менеджерами, дистрибьюторами и пиарами, дилерами, триллерами, киллерами…
И началось это искажение, примитивизация языка нашего отнюдь не вчера, а гораздо раньше, когда за дело взялся бюрократ-чиновник. Это он запустил в словесность нашу такие выражения, как «Большая половина» (вместо «большей части», а половина, она и есть половина), «исполнительская дисциплина», хотя в языке русском прилагательное сие относится исключительно к сценической деятельности, а если уж изобретать некую «исполнительскую дисциплину», то надобно отнести это новоречение к поведению на сцене наших сегодняшних певцов и юмористов – чтобы при исполнении своих номеров не кривлялись, не использовали непристойных жестов и выражений. Это он пустил гулять по умам словцо «озадачить», что – по его примитивному разумению – означает не «ошарашить», как должно бы по-русски, а… «поставить задачу». Или такое отколет: «Бомбардир забил… безответный гол». Оставив в стороне совершенно неуместное для языка нашего подлежащее (звание «бомбардир» имел Петр I, а уж вешать его на футболиста просто нелепо), заметим, что по нормам нашей нормальной, а не искореженной речи безответным и могут быть кроткий человек и даже… любовь, но уж никак не бездушный мяч. Будучи в явных неладах с языком русским, он любит подчас пококетничать в эфире, безбожно путая такие понятия, как «пришлось» и «довелось». «Недавно пришлось мне побывать в командировке на Багамах…» — радостно начинает он расписывать увиденную экзотику. И невдомек, что хотелось при этом высказать мысль, которая требует употребления глагола «довелось», а то и «посчастливилось». А «пришлось» – это когда очень не хотелось, но заставили-таки. Впрочем, нечего тут придираться – вот если бы хоть раз довелось услышать по ТВ откровения какой-нибудь рядовой сельской доярки: «Пришлось мне как-то побывать на Канарах…»
А потом чиновник – от политики, от индустрии трескучих гуттаперчевых «шоу», от бездушного «бизнеса» и даже спорта – несколько пообтесался, нахватался верхушек «культуры» и потянуло его на «красивости». Многое для него стало «волнительным» вместо «волнующего», он непременно употребит выраженьице «кавалькада машин», нелепость, хуже которой и не придумаешь: ведь кавалькада – это процессия всадников(отсюда «кавалерия» — от названия лошади в романских языках), вот и получилось, что машины взобрались на лошадей, а процессия машин – это кортеж (от «карета», «машина»). Слышал, выходит, звон… Он до сих пор путает морское судно с больничным судном, порты, где швартуются корабли, с портами, которые понятно, для чего служат. А уж «состав» от «эшелона» в жизнь не отличит.
И все это не столь уже безобидно, как может кое-кому показаться: подумаешь, написал или сказал так или эдак. А зачем, спросим, запущено в обиход СМИ словцо «красно-коричневые»? (Красные победили коричневых и стали… красно-коричневыми?). Разве не для того, чтобы оскорбить участников Великой Отечественной да и заодно всех тех, кто любит Россию?
То и дело слышим (или читаем), как некое лицо, характеризуя человека как несобранного, непоследовательного в своих действиях изрекает: «У него левая рука не знает, что делает правая». Все здесь безнравственно: и то, что любитель «образности» всуе использует слова Евангелия («У тебя же когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне». Матф. 6, 3 – /4), и то, что, желая изобличить ближнего, на самом деле воздает ему похвалу.
А сколько других сбивающих с толку нелепостей гуляет в эфире и по страницам печати!
Многим молодым людям автор этих строк специально задавал вопросы на самую простенькую тему: что это за понятия «деверь», «золовка», «кум», «шурин», «свояк»? Правильно не ответил никто! И причины неосведомленности людей в этих, когда-то очень простых вопросах – сугубо политические: разрушена и продолжает разрушаться «русская община», средоточие родственных связей, социального, соборного единства народа.
А теперь об одном, вроде бы тоже литературном явлении, которое кое-кому может показаться пустяковым, но… просьба не торопиться. После известного разгона демонстрации в Тбилиси, когда власти Грузии вызвали подразделения Советской Армии, в СМИ был заброшен миф о «саперных лопатках», которыми солдаты жестоко расправились с «борцами за свободу и независимость от России». Для расследования инцидента Центр создал комиссию. Ее усилиями и была создана такая картина: на мирных и безоружных демонстрантов набросились вооруженные саперными лопатами российские солдаты. Все было здесь ложью, начиная с лопат. Даем справку: на оснащении (не на вооружении) нашей армии находятся саперная, или большая лопата длиной 110 см и пехотная, или малая – длиной 60 см. Первая относится к возимому шанцевому инструменту и предназначена для производства земляных инженерных работ (с подобной вы копаетесь у себя на даче); вторая является личной, носимой в чехле на поясе, принадлежностью пехотинца – для окапывания лежа, под огнем противника. Во время той самой тбилисской драмы наши солдаты, на которых демонстранты-провокаторы набросились с железными прутьями, вынуждены были защищаться пехотными лопатками.
Как известно, язык юриспруденции должен быть абсолютно точен, и автор этой статьи тогда же, сразу после событий, давал телеграмму в адрес следственной комиссии с требованием исключить из материалов «дела» такую нелепость, как «саперная лопатка», – выходит, солдат специально снабдили большими, саперными лопатами, чтобы те гвоздили ими по головам, а не отбивались от провокаторов единственным, что могло им помочь, – постоянно носимой на поясе пехотной лопаткой. Но до сих пор гуляет по белу свету миф о каком-то несуразном гибриде в виде «саперных лопаток». Его творцам нет бы заглянуть в любой справочник по военному делу, хотя бы в «СВЭ», в раздел «шанцевый инструмент».
Дума о языке
Нет, нет – речь идет не о раздумьях по поводу путей-судеб нашего отечественного средства общения, а в буквальном смысле о том, что Госдума России приступила к обсуждению Закона о защите русского языка как государственного.
Долго же стучалась российская общественность в эту добротную, но туго открывающуюся навстречу патриотическим инициативам дверь! Казалось бы, всем, кто работает с русским словом, – в эфире, на газетных и журнальных площадях, в книжных изданиях, – следует порадоваться этому благому для нашей культуры деянию. Но… с нескрываемой антипатией преподнесла нам его программа НТВ «Сегодня». Оружие русофобы применили все то же: всласть поерничать вокруг «квасного патриотизма» и, представив само обсуждение вопроса как досадное излишество, намалевать картину полнейшей нелепицы и абсурда. Теперь начнут «закреплять нормы», лицемерно вздыхают ведущие, запретят употребление «жаргонных и матерных слов». «Нецензурная лексика и иностранные слова впадают в немилость, – стрекочут они, – неологизмам – бой!» Скоро, мол, за их употребление и сажать начнут, «Теперь придется и слово «дефолт» менять на неприличное русское», – вздыхают с экрана. А для вящей убедительности еще и науськивают: чужое понятие «президент» «борцы за чистоту языка» объявят того и гляди вне закона – и тут же скользят камерой по двери высокого кабинета (видите, на кого замахнулись!).
Но ведь в этом смысле вся наша общественная жизнь докатилась до совершеннейшей несуразицы: целые корзины зарубежного словесного мусора вывалились не только на язык наших СМИ, но и на сами структуры государственного обустройства. Спрашивается, почему стали как бы узаконенными такие чуждые нашему языку понятия, как «премьер», «спикер», «мэр», «муниципалитет», «префектура»?..
Неужто для обозначения сих должностей и учреждений у нас и слов-то своих нет? Доходит порой до смешного. Откройте, к примеру, майский номер газеты «Мещанская слобода», органа соответствующей московской управы. Все в ней вроде бы русское-перерусское, вплоть до фамилии редактора – Похлебкин. Но на последней ее полосе читаем: «Подъезду № 7 по адресу: Малая Сухаревская пл., д. 1 срочно требуется к о н с ъ е р ж (к а)…» Хоть стой, хоть падай – будто по-русски уже никак и не назовешь должность дежурного(ой) по подъезду.
Впрочем, сквозь плотину зубоскальства, которая стараниями все той же НТВ встала на пути от Думы до телезрителя, тем не менее пробилась искренняя озабоченность ряда депутатов состоянием современного русского языка. Промелькнули даже мысли о необходимости борьбы с косноязычием чиновников высокого ранга, приема от них экзаменов по родной речи – коль в школе недоучились.
Не оставляет ощущение, что, начиная с ельцинских времен, наши «верхи» ведут особенно яростное и мощное наступление на русский язык, когда явная бессмыслица внедряется в качестве литературной нормы. Уж не для того ли, чтобы окончательно заморочить головы людям – мы будем нести с высоких трибун ахинею, а вы как хотите, так и понимайте ее. А уж общественные «агитсредства» ее с энтузиазмом подхватывают. Помимо всяких тошнотворных «не тормози – сникерсни» они принялись настраивать народ российский и на глубокие философские размышления. Поезжайте по Московской кольцевой, и на вас уставится огромный щит: «Есть вещи, и з–з а которых стоит жить»! Вы что-нибудь поняли?
…Но мы о Думе государственной нашей. Хватит ли у ее русской, патриотически настроенной части пороху защитить от засорения и разора родную русскую речь. Выдюжат ли?
На службе у кого?
А кому же он, наш родимый, по преимуществу служит? На фоне того, что СМИ, пока еще работающие на отечественном, г о с у д а р с т в е н н о м языке, используют его явно против интересов народа. Помимо искусственного засорения лексики, воинствующего грамматического невежества те, кому дано право выступать перед многомиллионными народными массами, ловко прибегают и к другим, вроде бы сразу не «бросающимся в уши» приемам. Вот один из них, который автор этих строк называет «методом пшика», т.е. понятия, которое словари определяют как пустоту, ничто. Уж так повелось последнее время: если кто-то из власть предержащих хочет заморочить головы «русскоязычным», то ничтоже сумняшеся прибегает к «методу пшика» как к одному из самых ярчайших достижений сегодняшней демократии. Стоит, к примеру, услышать их решительные заявления по делам международным типа: «Россия не согласна…», «Мы не можем позволить…», «Правительство не допустит…», «Заявим протест…», то для правильного восприятия необходимо тут же произвести в уме перевод с их языка на нормальный русский. И вы получите: и будет «согласна», и «позволят», и «допустит», и не «воспротестуют». Особенно важной составляющей «метода пшика» является сопровождение его завлекательной улыбкой, как этого требуют американцы (ч-и-из!).
Другой прием. Кто из нас в школе не изучал модальные глаголы, которые призваны «выражать отношение содержания речи к действительности»? На бытовом уровне мы пользуемся ими весьма широко. Но что странно – то и дело в речах руководства страны и других высших чиновников, которым народ доверил исполнение своей воли по руководству страной, почему-то постоянно слышишь, как «нужно», «должно», «можно» добиваться таких-то и таких-то успехов. Абсурд да и только: они ведь сами д о л ж н ы проводить все это в жизнь, а не объяснять избравшему их народу смысл русских модальных глаголов, превращая тем самым свою речь в ненужное толковище.
Издевательства над русским языком продолжаются (возможно даже с большей настырностью) и в области топонимики, т.е. наименования различных территорий и мест Отечества нашего. Заметили, как под предлогом исправления «перегибов проклятого прошлого» и возвращения нашим площадям, улицам и проч. «исконно-исторических названий» с легкостью необыкновенной исчезли в Москве названия таких станций метро, как «Лермонтовская», но в неприкосновенности остается «Войковская» – по имени одного из главных расстрельщиков царской семьи? Подобно этому, но с обратным знаком, одна из стариннейших областей русского Урала до сих пор именуется «Свердловской» – по имени опять-таки одного из главных палачей революции, соавтора Троцкого по кровавому «расказачиванию». По всей стране остаются почему-то в неприкосновенности тьмы улиц Урицкого и Володарского, бесчисленных Клары Цеткин и Карла Либкнехта совместно с Розой Люксембург. Вопросы… Вопросы…
В СМИ толкуют о якобы «назревшей» реформе русского языка, о желательности перевода его на латиницу, преобразования в условно интернациональный, компьютерный. Кому-то кажется, что наш прекрасный русский язык усилиями СМИ и впрямь раскатан до асфальтовой гладкости. Но, слава Богу, не ТВ единым, не примитивными «ток-шоу» и глупыми рекламными роликами жива ныне словесность российская. Она во всей своей чистоте и прелести хранится не только в прошлой, но и в нашей сегодняшней классической литературе – в произведениях Шолохова и Твардовского, Шукшина и Ф. Абрамова, Распутина и Проскурина, в репортажах с народных праздников, театрализованных представлений, в выступлениях самодеятельных ансамблей из нашей российской глубинки.
Да, язык наш русский поистине велик и могуч, как и сам народ. Надо лишь, чтобы и язык и народ были достойны друг друга.

Валентин Николаев
http://www.rusderjavnaya.info/archive_old/2003/01/a_030194.htm